Отредактировано Леонард Бэкет (18.02.2011 09:17)

Воспоминания:

Его выжали, и даже не как лимон, у лимонов по крайней мере оставалась плотная кожура. У Александра не оставалось ни чего. Тело, словно пластиковый пакет без тяжелого наполнения, было обманчиво легким и чужим. Почему обманчиво? Потому что стоило попытаться поднять заведенную за голову руку, как в мышцах образовалась непомерная тяжесть. Даже в спортзале не приходилось поднимать такие тяжести без страховки и предварительной подготовки.
Что ж, у секса затрагивающего эмоции был по крайней мере одна неприятная составляющая – он лишал сил.
Второй проблемой оказалось слишком подозрительное желание мгновенно уснуть. Необычно это было тем, что даже после любых экспериментов со своими спутницами, Александр чувствовал животное отторжение при одной мысли что он уснет прямо на месте недавнего соития, а сейчас, покинутый привычной бодростью, он готов был закрыть глаза и отдаться на волю случая.
Такого допустить было нельзя по многим причинам.
Силой заставив себя разлепить тяжелые веки,  Мужчина сфокусировал взгляд на заботливом лице Диего. Это было странно и непонятно. Во-первых ангел сам пожелал получить гомосексуальный опыт и брал на себя все последствия, исключая намеренные травмы. Во-вторых Скорпион не отличался на людях особой заботливостью, и единственная о ком он пекся – была его незабвенная супруга. Ну и в третьих, просто после секса никто никогда не спрашивал его ощущений, если это только была не очередная игра.
Выцветшие до серого цвета глаза внимательно и задумчиво изучали лицо боевика.
«Мне было хорошо, правда хорошо. Я не ожидал, что что-либо получится, я вообще не ожидал положительных результатов и благодарен тебе за терпеливость и чуткость. Я готов остаться сейчас и где-нибудь через час продолжить эксперимент… но не могу, я должен уйти, потому что эти эмоции мне непонятны, они не похожи на рамки привычного мне мира, они меня пугают.»
Прикушенные губы шевельнулись, Александр улыбнулся, собираясь с силами:
- Спасибо за заботу, Диего, со мной все в порядке. Последствия были предсказуемы, так что я был к ним готов. – Подавив в себе желание приподняться и зачем-то коротко поцеловать в губы, Александр осторожно погладил пальцами скуластое лицо боевика, ощущая как под подушечками мелко шуршит проступающая щетина.
«И в самом деле, стоит ли говорить спасибо за секс? Вполне вероятно он примет мои слова за лесть или вполне возможно слабость, сомневаюсь что Диего сможет отличить мою искренность от моей лжи. Но с другой стороны..»
- А теперь извини, мне нужно в душ. – Он легко откатился на бок, лишаясь теплого тела, лежащего рядом, поднялся на ноги, поборов очередную неуместную слабость и только у самых дверей душа повернулся, смотря на лежащего демона. Было что-то во взгляде, незнакомое и невиданное там ранее, но слова были возможно и важнее:
- Спасибо Диего, это был незабываемый опыт.

Морнингвей собрался довольно быстро. Из душа он вышел посвежевшим и бодрым, и даже в штанах. И хотя двигался несколько скованно, особых изменений в осанке заметно не было, определенно забота позволила ему садиться за руль без ощущения кола в заднице.
Прощаться было не сложно, хотя ощущалась в воздухе какая-то недосказанность, но Морнингвей определенно экономил накопившиеся эмоции, стараясь переварить их не растрачивая.
Уходя он только наклонился над кроватью, не в силах устоять от соблазна и несколько долгих секунд смотрел Скорпиону в глаза, пытаясь запомнить его выражение лица сегодня, его странную и такую опасную нежность.
- Я буду ждать следующей встречи.
Он хотел сказать что-то еще, но только коротко, протестуя сам себе мотнул головой и вновь поднялся. Только в дверях привычно-холодное выражение лица, столь необычно смотрящееся с горящими живыми синими глазами, приобрело оттенок изумления, словно мужчина увидел что-то одному ему знакомое, и тут же за ангелом закрылась дверь.
Через минуту от здания, сыто урча мотором, отъехал непривычно дорогой для такого места автомобиль.

Воспоминания. Четыре месяца спустя после описанных ранее событий:

Из открытого окна ветер нес запах живого моря. Сквозь тончайшие занавески медленно вползали в комнату первые робкие лучики солнца, хотя небо еще было бархатно-синим.
Александр сидел в дверях ведущих на обширный балкон (на котором легко можно было припарковать новый лексус) и задумчиво созерцал мир сквозь бокал из прозрачного как воздух стекла. Вина как и раньше в его руках не наблюдалось, только чистая вода с звонкими кубиками льда, но мир сквозь ее искривление смотрелся не менее интересно. Медленно затухающие звезды, гаснущие в ответ уличные фонари, просыпающиеся дома и тихо урчащие вдалеке машины, деревянный перестук «поющего ветра» запутавшегося в легкой тюли и мерное дыхание спящего в комнате человека.
Он видел, чувствовал в происходящих событиях не понятную ранее красоту, потому что изменился за последние пол года. И даже если не чувствовал изменений внутри себя, легко мог судить о их присутствии наблюдая за последствиями. К примеру, не далее чем два месяца назад он перестал уезжать после бурно проведенной ночи от Диего. И даже если, как и прежде, не любил оставаться в одной постели после секса, все равно стремился задержаться в комнате. Потому что теперь общество окружающих не вызывало в нем тот леденящий душу дискомфорт. Даже не смущали необычные, отличавшиеся от его нормы привычки. А долгие в самом начале пути прелюдии? Теперь они почти не требовались, как с боевиком, так и с женщинами, благо опыт отношений повлиял благотворно не только на потенцию, но и на психологическое состояние.
Да и поведение окружающих легче стало анализировать, потому что пусть и не бурные, но оттенки чувств Александр стал проявлять и сам.
От сделки, казавшейся изначально полнейшей глупостью, решением принятым без четко продуманных последствий, на одной интуиции, нельзя было даже ожидать таких положительных последствий. Но было и одно «но», сильно мешавшее оценить коэффициент полезности.
Он привязался.
Сложно было признаваться даже себе в таком, но встречи, ранее имевшие чисто деловой и научный характер теперь приносили то неуловимое ощущение предвкушения, когда ожидание встречи занимает мысли задолго до назначенного вечера.
Александр не торопился называть это ощущение влюбленностью или тем более любовью, он вообще предпочитал не рассматривать такой вариант, поскольку больше верил в химию и половое влечение, нежели во что-то возвышенно-аморфное, однако привязанность его обретала все более четкие границы.
Сегодня же он избавлялся от них, и не только по необходимости, подведенной последним днем (двухмесячного) контракта, но и по внутренним ощущениям. Игра, начатая им самим, должна была закончиться. Даже несмотря на четкий оттенок сожаления, стискивающий грудную клетку. Словно терял близкого человека на смертном одре.
Опустевший бокал звонко ответил не успевшим растаять кубиками льда, тонкая ножка стукнулась о стеклянную крышку плетеного стола, от которого приятно пахло живой природой.
Сегодня он чувствовал особенно остро, как умирающий, знающий что ему остались лишь сутки. Эти чувства были апогеем, оргазмом пережитых совместно ночей: когда безумных, как та неудавшаяся попытка развлечь себя в подземке интимными играми; когда тонких и чувственных, прикрытых уединенностью островного отеля с далеко стоящими друг от друга домиками-бунгалами.
И как ни болезненно было ожидание расставания, оно лишь подтверждало неизбежность последнего.
Отставив бокал подальше, Александр отряхнул белые легкие штаны от мелкой соли близкого моря, налипавшей на ткань с неуловимой легкостью паутины и зашел в комнату.
В полумраке сложно было ориентироваться после долгого созерцания восхода, но медленно и осторожно, мужчина дошел до кровати и присел на ее край. Теплые губы коснулись зашитого бока Диего, рядом со вспучившимися краями свежего, прикрытого пластырем шрама. Не открывая глаз Александр принялся осторожно поглаживать ладонью сильное бедро мужчины, медленно пробуждая его ото сна.
Сегодня ангел перестарался, отдавал себе в этом отчет, но не хотел сдерживаться, раз за разом беря разгоряченное тело. Он утомил любовника, а сам готов был предаваться любовным утехам еще долго. Потому что он знал, знал, что это конец, и пытался захватить с собой как можно больше воспоминаний, словно это были материальные вещи.
Что ж, следы чрезмерно сильных прикосновений остались напоминанием им обоим.
- Ди, просыпайся… - Мягкие настойчивые прикосновения вытаскивали боевика из сна, медленно, но неотвратимо.
Ночь подошла к концу, и начинающийся день уже не принадлежал двоим, о принадлежал каждому из них, раздельно, и этот таинственный полумрак восхода был последними мгновениями. Александр хотел попрощаться, пока еще мог хранить в себе приобретенное и вскормленное ощущениями тепло, потому что знал, через пару часов, не улети он в Китай, Диего увидит его прежним, и это перечеркнет все.

Леонард Бэкет

- Во-вторых я хочу иммунитета, полного и безоговорочного от Двенадцати и Змееносца. – Светлые губы поджались в тонкую линию. Стило ли говорить так «в лоб», признавая публично, что признает силу за этой маленькой и мерзкой мафиозной группировкой.
Нет, все-таки стоило. Лучше признать раньше, чем когда уже будет слишком поздно.
А Козерог заулыбался, мерзко так заулыбался в ответ, или может быть показалось и так некрасиво сыграл свет тенями на его благородном лице?
Александр прикрыл глаза, задумчиво раскладывая необходимые действия по воображаемым полкам.
«Составить договор, потом договорить о встрече со старым китайцем, потом позвонить Ричи. Или наоборот? Стоит начать с договора, потом узнать как там Сид. Хотя, если б было совсем плохо, он бы позвонил секретарю…»
Селектор на столе угрюмо молчал, намекая на то что по его мнению вокруг все было спокойно.
«Тогда да, договор, Ричи, поездка в пригород к китайцу.»
Взгляд Александра уперся в Диего.
«Если только Козерог не задумал очередную глупость.»
А предчувствие явно не обмануло.

Козерог

Изображать удивление было не сложно, оно было заранее подготовлено, отложено в сторонку и законсервировано. Ну конечно, что еще мог попросить этот мальчишка, естественно защиты. Интересно, ягненок когда-нибудь пытался просить защиты у волка?
- Конечно, вполне разумные условия. – Все еще легкое удивление на лице, приподнятые брови и смешинки в глазах, сложно сдержаться когда ситуация так забавляет.
- Тогда я хотел бы передать наши условия. Чтобы сделка не обернулась неудачей по какой-либо причине, - театральная пауза:
- Я хотел бы, чтобы Диего сопровождал Вас во время встречи и в последующее время. Ради безопасности, безусловно.
Он был доволен, очень доволен собой и происходящим. Столько лет непримиримый барьер между двумя сознаниями в одном теле мешал спокойно существовать Двенадцати и одному. Потому что ночных часов частенько не хватало для решения вопросов, а дни занимал глупым прожиганием жизни Морнингвей.
Разделение казалось неосуществимой мечтой, если бы только столько человек не стремились сделать ее реальностью. Желание многих материализовалось, осталось лишь получить инструменты. И от Морнингвея можно будет избавиться, как от ненужного груза.

Леонард Бэкет

«Вот оно!»
Александр невольно стиснул зубы, чтобы только сдержать закипевшее внутри недовольство. К нему собирались подставить надсмотрщика, словно к заключенному в тюремном дворике. Решетки, заборы, часовые на вышках – все мало, главное лишить еще и последнего шанса на уединение.
Светлые брови дрогнули, сходясь на переносице. Он хотел сказать «нет», короткое и безоговорочное, потому что понимал на сколько сложным будет находиться в обществе Диего.
Хотел и не мог.
- Если Диего не будет вмешиваться в процесс переговоров, я согласен на его присутствие. – Ответил сухо, слишком сухо, чтобы голос мог показаться живым.
Его давний учитель, проводник не столько в мир мужского секса, сколько в мир эмоций, подаривший ему возможность смотреть другими глазами, возможность лучше понимать людей и управлять ими – его общество было теперь в тягость. И годы похоже не сильно разбавили остроту последней встречи, только спрятали под тонкую мембрану в душе, а надави и что прорвется сквозь ткань?
Выяснять это сейчас, когда эмоциональная нагрузка достигла своего апогея и готова была вновь раствориться в сухой аналитике, было довольно опасно. Словно лавину в горах, Александр предчувствовал срыв.

Леонард

Всякая надежда на мирные переговоры стремительно таяла. Годы только ухудшали отношения между Александром и Двенадцатью, и чем ближе сталкивались интересы, тем четче было видно: им не идти одной дорогой.
Но один факт, объединяющий несовместимые элементы в одной пробирке, оставался неизменным – Серафа. Поиски источника, способного разделить их, Александр вел давно, но чем ближе он подбирался к цели, тем явственнее чувствовал нависшую угрозу.
Отражение и его хозяин ненавидели друг друга, искренне и безоговорочно. У них было разное все, взгляды на жизнь, привычки, пристрастия, и что было хуже всего, часто эти детали входили в конфликт между собой.
Но одно дело было вынужденно делить тело на двоих и понимать, навредят одному – умрет и второй, а вот при разделении такого конфликта более не возникало. И Серафа мог отомстить, со свойственной ему изощренностью.
Странно было считать очки за себя и «за него», но в графе «возможности» у Змееносца было в разы больше плюсов. И из-за широкого спектра интересов, которые как паутина расползались от Двенадцати во все стороны, и из-за масштабности.
Александр мог похвастаться только Изумрудным городом и тем, как научился скрывать его самого и дальние филиалы. Но все это держалось на одном человеке. А что будет, если Александра не станет?
Мрачные мысли заставили уголки губ нервно дрогнуть, он хотел улыбнуться, но не мог.
- Хорошо, тогда передадите условия Змееносцу, когда я смогу предоставить такую возможность. – О, как он делил каждое слово, выкладывая их как покерные карты на стол. Пока что он, он а не Серафа был здесь хозяином, потому что, несмотря на головные боли и чужие редкие мысли в голове – единственное оружие своего Отражения, он мог стерпеть это все и не выпускать тварь на волю. А вот тварь не могла отказать ему в возможности стать самим собой в положенное время. Парадокс:  ангел, сдерживающий дьявола внутри себя – это было что-то из бредовой мифологической серии.
Дальше очень хотелось сказать « а теперь прошу меня извинить», но чем ближе подходил момент расставания с Козерогом, тем четче проявлялся вопрос, каким же будет общение с Диего.

Козерог

Адам слушал и улыбался, как кот, одними глазами. Или как старик-философ, знающий много и создающий вокруг себя миф, что знает все. Александр сдерживал раздражение, старательно и умело, но полностью скрыть эмоции не мог. За последнее десятилетие мальчишка изменился, стал более чувствительным к миру, возможно у него даже появилась совесть, но свои интересы он по-прежнему так же строго контролировал.
Обведя взглядом стены «бетонного бункера», Адам мягко погладил рукоятку трости большим пальцем:
- Диего, я хотел бы попросить тебя сопровождать Александра до тех пор, пока он не доставит Источник сюда, в лабораторию. – По-отечески добрый взгляд психолога переместился с Александра на Диего, на личного Иуду, единожды предавшего.
Адам всегда со всеми держал ровные отношения, он не упрекал, он не настраивал людей друг против друга, однако имел собственное плохо сдвигаемое с мертвой точки мнение. И в его глазах, несмотря на все последующие заслуги, Скорпион оставался предателем. Это мнение сказывалось на отношениях. Если бы приходилось просить кого-то еще следить за Морнингвеем, Козерог был бы более любезным и внимательным. Здесь же он скорее намекал что личные проблемы Диего сейчас никого не волнуют, только польза для всех, остальное мелочи.
- Держи меня, пожалуйста, в курсе всех дел. – Прозвучало не менее откровенно чем «следи за ним и сообщай мне о каждом шаге».
- И конечно же искренне надеюсь что это не займет много времени у Вас, господа. – Добрая, внимательная улыбка и пронизывающий взгляд. Доктор Фрейд гордился бы своим последователем.
- Теперь вынужден попрощаться, меня ждут дела. – Поднявшись, Адам еще раз осмотрел взглядом комнату, но ничего не добавив, ушел.

Все-таки посадили на цепь, этакую золотую и невесомую. Или лучше сказать посадили, но не его, а цепного пса рядом с порогом. Чтоб и в лес не уйти, и в дом никого не пустить.
Представив себе этакую массивную как Диего тень, следующую неотступно по пятам, Александр искренне приуныл. Только вездесущего ока Двенадцати ему не хватало для полного счастья. Сначала Сид пропал, потом Тао – об этом так лучше вообще не думать, теперь вот Диего вернулся, и если раньше его общества удавалось избегать, то теперь не думать о его существовании было просто глупо. И Козерог. Сломал бы он что ли ногу себе по-настоящему, а то эта трость придает ему слишком много солидности.
Меланхоличные и равнодушные, мысли легко затуманили взор, и если бы не присутствие в комнате еще одного живого существа, Морнингвей подпер бы голову руками и долго бы сидел, размышляя о смысле бытия.
Он не попрощался, просто отметил что Козерог покинул комнату и задумчиво взглянул в глаза Диего.
Первой осознанной мыслью сквозь туман старых, выцветших как фотографии воспоминаний, была искренняя надежда что Скорпион сейчас уйдет. Сам, без поводов и слов, решив нарушить порядок Двенадцати, просто уйдет хлопнув дверью.
Не ушел.
Второй мыслью, уже больше похожей на надежду, была слабая мольба к разуму боевика: остановись, сядь в кресло, усмехнись как только ты умеешь, и приступи к деловым переговорам.
Не приступил.
Третья мысль была самой позорной, потому что в данной ситуации прямой угрозы жизни не было, но словно крик на ночной улице Беги прозвучало в ушах.
Александр дернулся, стоило его креслу поменять привычное положение и тут же оцепенел, прирос к месту, смотря на Скорпиона так близко. Слишком близко.
Сорвавшееся с мерного ритма сердце спотыкалось, но явно собиралось со временем выскочить из груди, и успокоительное тут не слишком помогало. Что это, адреналин ли вылился в кровь лошадиной дозой, или просто тело вспомнило давно потерянные в море ощущений прикосновения.
- Диего. – Александр сглотнул без слюны, силой воли успокаивая бешенный пульс. Он должен был принять решение за двоих, должен был оттолкнуть, у него были на это силы, были возможности, не было только желания.
Как легко было бы поддаться событиям последних дней, на волне всеобщего сумасшествия вспомнить как было хорошо в эфемерном состоянии влюбленность, обнять сейчас дерзкого боевика, отвечая взаимностью на его эмоциональный всплеск.
Морнингвей закрыл глаза и медленно вздохнул. Имел ли он право проявлять слабость?
Или именно этого добивался всезнающий Козерог, старый хитрец, вздумавший играть в свои мерзкие психологические игры с ним.
В холодных глазах промелькнула тоска и спряталась под маской медикаментозного спокойствия, пульс почти выровнялся:
- Диего не здесь, прошу тебя. Нас могут увидеть.
Он врал, о Господи как же он врал! Сильные пальцы вцепились в подлокотники мертвой хваткой, когда тело инстинктивно подалось вперед. Он хотел обнять, сжать что было сил, вспоминая жар сильного тела, запах волос, шрамы на коже.
Но удержал себя на месте. Воля была сильнее.
«Нет. Остановить.»
Не удержался лишь на мгновение погладив ладонью щетинистую щеку, большой палец, как и прежде скользнул по скуле, потерся о нее, и тепло ладони тут же пропало.
- Не здесь. Пойдем, нас ждут.
Голос стал мягче, на тон или два, но в глазах снова колыхнулось что-то неуловимое и печальное. Александр прекрасно знал что дальше у них не будет времени на воспоминания. Это было единственным спасением.

Старый завод резинотехнических изделий.