Клуб "Дрожь"_____________Бордель "Свиньи"

Гэндзи бывал в этом Богом забытом притоне с тех самых пор, когда впервые внутренности у него заплелись в узел голой боли, а шкуру словно надорвали в самых чувствительных местах в момент первого обращения. Ошмётки дымящегося мяса на собственных костях, вываленный зазмеившийся язык, озноб от которого кровь густела и превращалась в кисель, переломавший пополам оргазм, заставивший кататься в жиже собственной спермы. Шёл ли снег в те дни, был ли дождь, перетекали ли время в причудливом своём движении, рождались ли или умирали сущности, Кайл Прэстон не знал. Для него точкой отсчёта  раз и навсегда стали розовые от крови хрящи шейных позвонков мальчика – мутанта, который как две капли воды напоминал собственного сына. Молниеносный удар. Свистящий хрип. Поцелуй – укус, когда резцы впиваются в пульсирующую кожу. И трепет забившегося в лапах тела, которое покрывал снова и снова, раздирая в присутствие собственного отражения в замызганном зеркале не потолке номера.
Номер выдался на славу, ты победил, прекрасный ты парень – Кайл Прэстон, издевался над собой демон, каждый раз истязая себя воспоминаниями. Доводил себя за бешенства, паники, сладострастного чувства признания собственной вины, жаждал раскаяния и снова смеялся над собой, возвращаясь раз в неделю, три или пять в этот свинарник.
Обжигающие коктейли, беспричинный секс, транс, выплеск адреналина, приступы самоуничижения от который стискивало в паху необъяснимой сладостью. Его тут знали. И он был щедр. Ему нравилось, что тут оставляли в покое, давая насладиться своим собственным безумием, и плевали на статус. Мутантам, которые окружали его бурными ночами было без разницы, кем он уродился и какого цвета у него крылья, им было плевать красив он или уродлив, пьян или трезв, издевается над ними или глушит свою боль, соблазняясь тем, что они другие, мучает их или уступает чужим капризам. Растворяясь в бедламе чужих, Гэндзи на время умел обрести себя.
Время оттикало за полночь, в пахучем амбре тел, алкоголя и косметики разметались волны окутавшего полумрака – по традиции именно в это время зажигались масляные светильники на столах, укутывая всех обманчивостью интима. Прэстон пил виски, и невидящим взглядом смотрел на сцену. Он смертельно устал. В эти недели ему не хватало времени просто выспаться. Глубокие тени залегли под глазами, сами же глаза, кажется, запали глубже и блестели, как у буйнопомешанного или больного лихорадкой. Лицо было мертвенно – бледным и от дрожащего отблеска света напоминало восковую маску. Сосредоточенный на своём демон совершенно не реагировал на окружающих. Сосало под ложечкой от осознания, что взялся за что-то немыслимое, это нервировало, мешало. Хотя, что собственно произошло? Прикрыть смерть – прикрыть собственную задницу. Нельзя ли вернуть время вспять, усадить на пегаса другого наездника, забить на дурное предчувствие, сделки, совесть, деньги и прикинуться шлангом? Малодушные мысли, как щенки приласкались к лодыжкам, Кайл вздохнул, отпивая глоток янтарной жидкости. Поздно, милый, поздно. Нет не решаемых проблем, есть просто застремавшиеся демоны, которые всего – то надо усадить на пегаса обманку, найти для мисс Линч информацию. Найти информацию, губы дрогнули, и впервые в глазах мужчины появилось нечто напоминающее улыбку. Что может быть проще, мистер Всемогущий, сбегать на тот свет за парой бумаженций, печать, то сё, и вот уже счастливая Эстер плачет на груди слезами благодарности. Какая беспросветная, убойная, пошлейшая чушь, мистер Всемогущий! Когда вы своими маленьким умишком найдёте выход из ада, поздно будет вспоминать, что оттуда не возвращаются. Эти мысли повеселили приунывшего было героя таблоидов, и он очнулся, слегка потягиваясь, чтобы сбросить напряжение с затёкших мышц спины. Несмотря на то, что был уставшим и пил, взгляд не утратил своей обычной проницательности, а расслабление позволило сконцентрироваться рассудку. Смотрел на хозяина и знал, что свиноматка эта обязательно пошепчет с кем тут можно поболтать о галлюциногенных грибах, живых мертвецах, героине, кокаине, трупах младенцев, девственниках и Петлях.  Информация. Всё и всегда начинается с информации. А Кайл Прэстон аккуратно и щедро расплачивается за неё. Так или иначе. Если кредитор, конечно же, жив...

Отредактировано Прэстон (26.02.2011 21:19)

И начались торги. Ревущая, глумливая, пьяная и потная масса заворочалась, как жидкое дерьмо в засорившемся унитазе. Пахнула гнилью, вонючей спермой и остатками выпивки, что выливали прямо под столы, где жгучим каплям подставляли раззявленные рты мутанты – рабы, те, кого приводили на поводках и цепях, как собак, заставляя вылизывать с полу блевотину, кровь, слюни и жижу из объедков. 
У демона сладко потянуло в паху, когда он увидел,  как  вытягивают очередную живую утеху за детородный отросток, обнажают телесного цвета поджарый торс, пихают когтистые пальцы между разведённых конечностей, хохочут, улюлюкают, гавкают и рычат.
Ему просто нравились ему подобные твари, которые за прикосновение расплачивались сумасшедшими деньгами, а иногда стаканом водки, а иногда сытным ужином из трепещущего чрева своего соперника. Всё это сборище отборных уродов провоцировали никогда не уступать своего, ставя на желаемоё всё, вплоть до собственной шкуры. Гэндзи научился у них главному. Гэндзи научился у них этому. Сдохни, но прежде получи то,  ради чего рискнул всем.
Медленно снял перчатку за перчаткой, хрустнул костяшками, сплетая пальцы, и нервный озноб пробежался по хребту, словно провели бичом по вывернутой наизнанку коже. Дёрнулся угол рта в смешке, когда услышал, что про него злобно прошептали двое соседей из-за столика по правую руку. Они знали, кто он, а ему было фиолетово – кто они. Он знал, что обернётся быстрее, чем они захлопнут свои жабьи рты, и, играючи держал своего монстра в узде. Контроль такой жёсткий, что порой ныли рёбра, словно кастетом переломали кости, выбивая дурь.
Контроль и в глотку льётся порция виски. Кровавые мушки, что облепили стакан узорчатым макраме, равнодушно затёрты пальцами, равнодушный взгляд через головы в сторону хозяина  Хряка. Тот делает вид, что в суматохе перепутал стаканы. Как же. Как же. Демон знает, что, увидев его отражение Хряк прошибает стену лбом, чтобы заставить советника Барона обернуться, и стаканы в кровяной слюде это совсем не новость. Сырая печень свиньи, скользкие суставы в розоватой плёнке содранных сухожилий, тёплые коктейли от которой голодный желудок сворачивался в трубочку, выплёскивая сок от которого блевать хотелось. Можно было делать вид, что ешь свежатину, а можно было купить мутанта, и заплатить тем самым за несколько часов полного покоя. Пьяный, но сознание, как хрустальный бокал. Злой, но собранный, как гадюка перед броском. Сердце вскидывалось к кадыку, дыхание срывалось и приходилось снова глотать водку. Сегодня должен был произойти инцидент.
Когда его вытолкнули на сцену, демон вдруг ощутил, как по спине прошли мурашки. Безотчётный, интуитивный, необъяснимый мандраж и взгляд впился в обезображенную мучениями фигуру мутанта. Подтаявшей коркой розоватая пена у губ. Упругим противлением судорожно скакнувший кадык. Высокий рост. Стянутая узлом гордыня. Дичайшая вонь, исходящая от него била в ноздри даже на таком расстоянии. Демон втянул его запах, и по шкуре прошла дрожь. Желание грязное, как выгребная яма, тронуло нутро, возбуждение обожгло раскалённым стержнем, вогнанным в промежность. Оскалился, избавляясь от наваждения. Другое. Тут было другое, от чего он рванулся внутренне, глядя потемневшим взглядом на мутанта. Где-то он уже видел этот сон…Сон? Предсказание? Кто нагадал ему облепленного рваньём существо, которое спасёт его от распятья над бездной? Или же он действительно наглотался таблеток, не видел явь, грезил, метался  в бреду, переломанный беспомощным рычанием, когда из него по нити выдирали жизненную силу?
Но прежде, чем жилистые пальцы, костяные образования, извивающиеся отложения были готовы содрать одежду с монстра, демон со всего размаху швырнул стакан в голову одного из старателей. Урод отшатнулся и ощерился, мгновенно выпуская ядовитые лезвия с костяшек пальцев. По выпуклому лбу медленными изразцами потекли пахучие ленты крови.
-Не трогать. Я покупаю.
Голос Гэндзи звучал как шелестящий шорох скользящей по гравию змеи. Он смотрел немигающим взглядом прямо на распорядителя торгов, стараясь не выдыхать слишком шумно и не вдыхать запах крови слишком явно. Внутренний монстр бесновался от режущего аромата. Голод можно было приглушить. Медленно сцепил пальцы в замок,  и спокойный взгляд остановился на полуголом мутанте.
-Я даю больше последней предложенной ставки, желающие выразить свой протест, могут обращаться в порядке живой очереди, вопросы, предложения, аппеляции, кассации?
Поднялся, отпихнув мыском сапога от себя подползшего раба. Пристальный и тяжёлый взгляд на притихшую толпу:
-Пристрелю любого, кто скажет, что принц Гэндзи сегодня не щедр к вам, мои нежно любимые друзья, ну, что скажете? – распахнул руки ладонями вверх, чтобы все видели только деньги. – Пристрелю, - добродушно подтвердил, помахал рукой обслуге, - не вас, не вас, мою покупку в комнату ко мне, поскорее, мои хорошие…
Отсчитывал деньги, не глядя на сумму, просто знал, что этого будет достаточно. Решает всё хозяин, но ему очень хорошо видно, что за купюры ложатся на стол прошлогодним снегом. А главное – сколько. Сам же был готов к драке. Какого беса он решил, что не обознался? Прэстон знал, что может признаться в том, что растлил собственного сына, но  в том, что верит снам – никогда. Сейчас же, веря каким-то видениям, демон был готов убивать. И как всегда царапнула издёвкой мысль, что, если его покупка не будет стоить затрат, он её продаст снова. Кайл издевался над собой и ситуацией, и значит, был собран сверх меры.

К этой процедуре он привык и не вмешивается, когда его покупку отводят в подвал, идёт неспешно, засунув руки в карманы, глядя сквозь биомассу чавкающих, ругающих, стонущих и рычащих тел. Ни вонь, ни студенистые чресла, ни слюнявые пасти, ни красота мутантов  не тревожит. Уродства не заставляют шарахнуться. Безупречность форм задержать взгляд. Нет существа которое бы осмелилось сейчас перейти ему дорогу. Высокая фигура в чёрном закрывает от режущих глаз низкий проём в чрево борделя. Там несколько замкнутых гротов – комнатушек, где нет окон, пыльно, потно и душно. Свет рассеянный лишь из вздёрнутых сломанными мостами пор потолка. Именно там постоянно собираются те, кто платят за зрелище. Этот каменный мешок – арена, и на неё должно разыграться представление, за которое платят хорошие деньги и даже делают ставки. Гэндзи знал это, и частенько не отказывался от публики, позволяя монстрам видеть свой собственный пир. До мандража было нужно, чтобы чудовищная энергия вонючей массы сходила с ума от запаха крови. Дразнить собой, ну чем не увлекательное приключение, когда Подземный город окутывал морок ночных убийств, насилия, превращения и оборотничества.
Шероховатая стенная кладка грубо обожгла лопатки, когда остановился у стены, рассматривая своего очередного мутанта. Пальцы касались ободка ключа, который забрал у тюремщика, приволокшего в эту дыру оборванного монстра. Приковал как следует, усугубляя мучения несчастного, разложил на буром от въевшейся крови ложе, так, чтобы можно было рассмотреть сухопарое, подтянутое, словно отлитое в граните тело, сплошь покрытое сеткой кровавых узоров. Демон смотрел равнодушно, не испытывая сожаления. Унижали, секли, насиловали? Какая в сущности разница, если он платил не за невинного ангела, а за вымаранного до кончиков ногтей мутанта, который явился ему в опиумном бреду, или сне, или это был полёт – стояк, когда от взмаха крыльев испытываешь экстаз и видишь собственную смерть. Гэндзи потёрся лопатками о неровный камень, чувствуя зуд в мёртво сложенных крыльях. У него бывало болели плечи, будто в глубокое оперение вонзают ножи, кромсая сухожилия и срезая перья до мяса. Это было сном или явью, чем-то, что пугало до сдавленного крика, когда просыпался в холодном поту, хватался за сигарету, не смыкая глаз до утра, приводя себя в чувство, чем угодно. Вот например, визитами в бордель.
-Знаешь, зачем тебя сюда привели? – взгляд спокойный, голос звучит приглушённо, гулко отдаваясь в непроницаемом камне. – Мне тут удобно обернуться. И это безопасно для зрителей. Они, в общем – то, ждут, когда я сломаю тебе шею, или сожру твою печень, или экстремально огуляю тебя, - помолчал, глядя без улыбки на мутанта, - звучит несколько комично, согласен, - в тоне ни намёка на желание посмеяться, и, словно извиняясь за эту бредовую историю  едва ли не виновато усмехнулся, - расчет очевиден, ведь ты беспомощен, а я не могу контролировать своё отражение, обернись я сейчас, и, поверь, никаких глубоких переживаний и мук совести, всё буднично.
Помолчал, потом медленно сполз по стене, садясь на пыльный, липкий от испарины пол:
-Как тебя зовут?
Едва заметно улыбнулся, лицо бледное, выражение непроницаемое, словно маску надел:
-Я не коп, не злой парень и не добрый, ни друг тебе, никто, я просто тебя купил, ничего личного, приятель. Но мне нужно что-то про тебя узнать, иначе у меня лопнет голова.
Внезапно плотно сжал виски ладонями, поморщился, -  было неприятно, когда холодные пальцы коснулись пылающего лба, как обжёгся:
-Как – то ты связан со всеми этим, как-то …связан.

Мутант смотрит так, как обычно смотрят на буйнопомешанных, и Гэнди  понимает, что действительно сходит с ума, пытаясь найти объяснения собственному бреду. Просто обкурился он, похоже. Забористая трава была, что тут скажешь. Нет никакой связи и все эти сказочки про видения просто замученный наркотиками и безумными оргиями мозг. Сплошная херня. Качает головой, закрыв глаза, на губах маячит вымученная улыбка. Не каждый день внезапно сходишь с ума.
Что он там говорит? Помочь ему. Какая к лешему разница, всё равно он сыт, и ему не хочется ещё лакомиться измученным чучелом. Поднимается тяжело, удерживаясь за щербатую, склизкую стенку, брезгливо вытирает ладонь о штанину, суёт руку в карман и достаёт старомодный ключ от замка. Мысль о том, что, хорошо, что замок не кодовый, кажется идиотской.
Подходит и несколько мгновение рассматривает мутанта. Всё же они великолепное исчадие ада. Однажды мир будет принадлежать только им. И хлопотная битва природы и Бога окончательно будет выиграна этими исполинскими уродами. Испытывать к ним похоть, бояться, ненавидеть, брезговать или пить из одной бутылки, это всё равно, что побывать на том свете и сблевать на голову гармонии. Нелепо улыбаться, но в тёмных глазах демона невольно появляется улыбка. Для чего нужен этот измученный взгляд мутанта, если не увидеть в нём пустоту?
Они его рвали, унижали и насиловали, превратили в измятый ломоть мяса, вытянули по капли из него кровь и дерьмо, надругались над живописной игрой мироздания. Глупцы. Наверное, стоило бы испугаться, но демону и в голову не пришло. С проржавелым звяканьем раскрылся замок, освобождая изрытую кровоподтёками шею. Помедлил, потом протянул руку, помогая подняться
-Могу отвезти, куда скажешь.
Непроницаемая игра свето – тени на каменных плитах пола. Длинные прорехи клеток над головой. Морок тревог отступил. Дурнота рассеялась, как смог. Он дышал полной грудью и вдыхал аромат железа, крови, пота. Жизнь была оглушительно реальной. И только выражение глаз мутанта заставляло не иронизировать над своим внезапно проснувшимся состраданием.