Отредактировано Джеймс Мур (05.04.2011 23:15)

Отредактировано Джеймс Мур (09.04.2011 03:45)

Чужие руки обнимали и гладили спину, его звали по имени, целовали в мокрый висок. Он забылся в своей истоме, словно укутанный в плотные слои ваты, он не заметил, как из зыбкого полуобморочного расслабления провалился в короткий сон, но все равно продолжал чувствовать  боком мокрую и скользкую от пота кожаную обивку сидений, руку, занемевшую от того, что неудобно лежит, горячее тело, которое плотно прижато его собственным.
Тело под ним куда-то сместилось, исчезло, под веками томно щекочет зыбкий сон, он словно плывет и плывет куда-то. В теле нет боли, он легкий и пустой как воздушный шарик.
Потом внезапно все возвращается и первой ночная сине-черная тьма, затем душный салон машины и затекшие мышцы. Он поворачивается, оглядывается и обнаруживает себя в одиночестве. Слева от машины у самых дверей стена пляжного заброшенного домика. Она скрывает океан, волны догоняют слух шуршащим легким ночным звуком.
Голове холодно от взмокших волос, спине, наоборот, горячо и становится неловко лежать со спущенными до колен джинсами.
Он садится, в плече глубоко и глухо начинает пульсировать боль, но он улыбается тому что чувствует. Подсохший пот стянул кожу, тонкое тепло разливается под ней, он натягивает джинсы и снимает кроссовки, ступни окунаются в прохладный белый песок пляжа, ночной ветерок холодным наждаком по горячей коже, у дверцы машины груда одежды. Хантера нет, но он где-то рядом, его запах в воздухе. Он почуял бы его за пару миль, честное слово.
Джеймс льстит себе, но ему кажется, что он сможет узнать даже за милю того, кто только что был в его руках и вскрикивал он накатывающего острого удовольствия.
Он включает свет в салоне и жмурится. Тусклая лампочка  кажется слишком яркой. На часах глубокие три ночи и скоро океаническая линия горизонта окрасится бледно-синим, затем  пряно-розовым свежим утренним окрасом.
В салоне есть какое-то старое покрывало. Джеймс берет его и набрасывает на плечи, хотя ему не холодно, но покрывало, он знает, оно пригодится им, затем огибает домик и идет на встречу ласковому шуршанию ночных волн.
Его немного покачивает и он зевает, ступни зарываются в белый-белый мелкий песок, луна наблюдает сверху, ласково плещущаяся бездна океана раскрашена серебряным искристым блеском. Он щурится, но не может различить в неверном блеске воды и волнах голову того, чей запах витает в воздухе.
Ступни омывает водой, с непривычки она кажется холодной, а потом оказывается ласковой и совсем теплой. Волна играет, ловит ноги, ластится, целуя  кожу, отбегает и снова накатывает, Джеймс отступает подальше на сухой берег, и, подвернув ноги, садится не песок, придерживая рукой сползающее с плеч покрывало пропахшее синтетическим маслом и куревом. Он улыбается, когда глаза наконец-то замечают темное пятнышко в воде, снова зевает, сгоняет сон,  сильно и быстро поведя плечами и остается сидеть на песке.

Отредактировано Джеймс Мур (13.04.2011 18:34)

Наверное, ему пора попросить кого-нибудь ущипнуть себя. Джеймс не смог сдержать тихого смеха. Полчаса назад его искусали, исцеловали, изласкали, но он не верит, что все это было реальностью, не сном.
Пока он размышлял о том, чем для него были эти пять лет,  о том, что они казались унылой вечностью, о том, что сейчас она исчезла, развеялась или провалилась в какую-нибудь особенную временную воронку. Потому что  теперь кажется, что между ночью и пустынным костром и теперешними бликами лунного света на океанической воде прошло всего несколько секунд. Прошло столько времени, сколько требуется, чтобы закрыть глаза и снова открыть. Он так и сделал и увидел его.
Снова закрыл глаза, втянул ноздрями запах. Уже другой, с иными оттенками, но все такой же острый, волнующий, насыщенный.
По широким мышцам груди и рукам сбегала вода, мокрое лицо в  жемчужно-отсвечивающих дорожках воды, капелька виснет на кончике носа и рука Джеймса тянется потрогать скулу, провести по мокрым коротким волоса, а потом ему остается только раздвинуть ноги и распахнуть «крылья» покрывала, чтобы забрать к себе прохладное тело, прижаться спиной к влажной коже.
- Хм… - под губами короткие волосы и ямка на затылке, потом плечо, а ладони оглаживают плечи до локтей, пальцы чутко улавливают, что рука уже не сломана, здорова, что укусы пропали, затянулись свежими тонкими рубцами. Это немного досадно. Ему хотелось, чтобы тело Хантера хранило то, что произошло совсем недавно. Он чувствует, как соски твердеют от прикосновения к влажным мышцам и как приятно мимолетное скольжение чувствительной плоти по обнаженной коже.
Голос Хантера звучит совсем близко, темноволосый затылок откидывается на плечо и Джеймсу стоит всего лишь немного повернуться и наклониться, чтобы касаться губами шеи, изгиба плеча, ключицы. Ему хочется попросить Хантера помолчать, он прикрывает глаза и с трудом удерживается  от просьбы. Потому что позвоночник начинает плавиться от того, как Хантер произносит его имя и он чувствует, что готов на все.
- Думаешь, нам кто-нибудь сможет помешать? – он шепчет в висок, целует его, остро завидует свежему морскому аромату кожи и прибавляет, - я тебя совсем загонял? Прости. Трудно было удержаться. Никак не могу понять, один миг прошел или целая вечность с тех пор. Давай сделаем так, как ты хочешь.
Джеймс встает с песка, оставляя покрывало Хантеру и у него при взгляде на обнаженное расслабленное тело, при взгляде на  ленивые волны начинает  зудеть где-то  под ребрами от желания кожей почувствовать прохладу воды. Он сбрасывает джинсы, стягивает трусы, переступает через  одежду и опускается на колени перед Хантером, улыбка медленно оттягивает угол рта, браслет часов щелкает и они ложатся в руку любовника, Джеймс опирается ладонями по обе стороны от бедер Хантера, наклоняется так, что проклятые волосы снова падают на лицо, мешают, отвлекают, заставляют склонить голову чуть вбок, чтобы тронуть губами уголок рта и щеку, потом убедиться, что плечо любовника так же в порядке, как и его рука.
- Ты мне не снишься…
Он толкает в плечи, опрокидывает на спину и нависает сверху, гладит лицо как слепой, трется  раскрытыми бедрами о бедро, животом о живот, скользит губами по коже, забирая аромат ноздрями.
- Ты мне не снишься…
Губы, руки, гибкий торс и горячее бедро исчезают, выпускают любовника и Джеймс идет  к воде. Он старается не спешить, чтобы это не было похоже на бегство, он входит в воду быстро, остужая тело, голову, ныряет, закрыв глаза и ему страшно. А что если это все же сон? И еще страшнее от того, что он так счастлив сейчас.
Течение быстро относит от берега, он выныривает, плывет обратно, поворачивается, снова скрывается под водой, ложится спиной и затылком на небольшую волну, снова плывет и снова ныряет, а когда пальцы достают песчаного дна, отталкивается, проплывает несколько метров и вынырнув, медленно выходит на берег.
Кожа прохладная, но под ней разливается тонкий жар. От этого так хорошо, что  приходится приложить немало усилий, чтобы удержать ползущие в стороны губы и не заорать от восторга.
Два вдоха, выдоха, он улыбается, тянет руку к лицу привычным жестом убирает волосы и они мокрые, тяжелые от влаги, послушно ложатся. По спине меж лопаток, по скулам и абрису лица, по худощавым мускулистым бедрам и мышцам пресса, вдоль рук и с груди стекают бесчисленные ручейки соленой воды, немного пощипывает и покалывает уже почти зажившие раны и царапины, только последний укус на шее немеет и еще  напоминает о себе.
Джеймс останавливается в паре шагов от Хантера, смотрит на него сверху вниз, стирает ручеек с виска, проводит по шее и склоняет голову. Он не отрывает взгляда от тела любовника, на губах подрагивает едва заметная улыбка, совсем немного приоткрывая ровную полоску белых зубов и, кажется, он позабыл обо всем на свете, кроме того, что он видит.

Отредактировано Джеймс Мур (19.04.2011 04:01)

Отредактировано Джеймс Мур (23.04.2011 15:17)

Он выскользнул из рук, поднялся и ушел рыться в машине. Джеймс отпустил его безо всякого желания. Вообще ни на секунду не хотелось отпускать, но он повернулся на бок и с улыбкой разглядывал поджарое тело, крепкие ноги и круглые как орех ягодицы. Хотелось как привязанному пойти следом, мешать, приставать, касаться руками, сталкиваться губами, но…
- О-о-о, бля…
Внезапно все закружилось, заныло измученное тело, а песок на покрывале превратил ложе в наждак. Бедра липкие, живо стянуло, песок и пот покрыли тело.
Джеймс поднялся, вошел в воду  по колено и нырнул.
Проплыв под водой несколько метров перевернулся на спину и замер. Как океан поступит с телом? Опустит на дно? Вынесет на поверхность?
Он чужой в этой стихии. Он медленно опускался на дно, открыв глаза и силясь рассмотреть белый диск луны.
Призрачный подводный мир  чем-то напоминал последние пять лет.
Может быть, ему стоит закрыть глаза и все?
Отпустить странного, жаркого Хантера, перестать думать о вечности, просто погрузившись в нее навсегда.
Хантер…
Губы беззвучно произнесли имя, несколько пузырьков воздуха вырвались и устремились вверх к мятущейся водной поверхности.
Он смотрел на них до тех пор пока они не исчезли, опускался на дно до тех пор, пока спиной не почувствовал песчаное дно, щекотное прикосновение стайки маленьких рыбешек, любопытствующих на того кто неожиданно пришел в их мир…
Секунда, вторая, третья…
Он не знал, сколько прошло времени, но тело само сгруппировалось, и, оттолкнувшись пятками от дна, устремилось вверх.
Он вынырнул, смахнув в лица прилипшие волосы и воду, огляделся, поняв, что его отнесло совсем недалеко и в несколько быстрых рывков выплыл на берег.
Хантер уже одетый… кажется в его футболку, сидел на покрывале, нахохлившийся и мрачный как осенний воробей.
Джеймс натянул джинсы на голое тело, благо носил просторную одежду, даже прыгать не пришлось, чтобы вбить мокрое тело в одежду, рубашкой Хантера провел по волосам, стирая влагу, набросил его куртку на голый торс и присел на корточки перед любовником.
- Доберемся до первого мотеля, отоспимся и в аэропорт. И весь мир наш. Ведь я тогда вернулся в барак не зря…
Глаза прищурились от улыбки, рука коснулась руки.
- Пойдем…

- Заплыв через Атлантику только на белом комфортабельном лайнере в каюте класса «люкс».
Ласковая усмешка осветила лицо, он поднялся следом за Хантером и прихватив кроссовки, пошел следом. Даже под утро асфальт все еще оставался теплым, идти было легко, обещанный отель оказался недалеко.
Пару раз Джеймс обернулся, глянул на брошенный джип, в душе царапнуло сожаление, рука потянулась обнять Хантера за пояс, привлечь к себе и мимолетно коснуться губами виска. Он не смог сдержать вздоха сожаления, как всегда бывало, когда что-то закончилось и никогда не повторится. Они встретились оба раза весьма необычным образом, но это было так ярко и незабываемо.
Чертов Хантер пилил вперед, не сбавляя скорости, а Джеймс уже начал мечтать о чистой постели, прохладных простынях и тишине.
Отель оказался маленьким, комната тесной, портье сонным и отчаянно зевающим.
В комнате Джеймс, прежде всего, оценил кровать с практической точки зрения – вполне вместит двоих здоровых мужчин, затем подошел к Хантеру, обнял за пояс и склонившись поцеловал изгиб плеча.
- Мне не раз казалось, что я сошел с ума, голова почти всегда целиком была занята тобой.
Боднул виском висок, развернул лицом к себе.
- Но иногда заставлял себя немного отвлечься и думал, что да, такое могло произойти не только с нами.
Перегнулся, дотянулся до жалюзи и оттянул вниз пластинки, выглянув на едва начинающийся рассвет, вернул руку на пояс.
- Первое время я больше всего боялся, что никогда больше не смогу радоваться рассвету и вообще чему-то радоваться. Потом ловил себя на мысли, что кроме ненависти в душе ничего не осталось, а потом считал, что это только из-за тебя. Стремился к встрече, сгорал каждую минуту дотла и волком выл. Я не знал чего я хотел от этой встречи. Почти смирился с тем, что постепенно превращаюсь в чудовище и изгоя, почти привык притворяться и продолжать жить ненавистью. Наверное, я должен сказать «прости за такие слова», но ты меня понимаешь и я их не скажу.
Наклонился, коснувшись лбом лба.
- И мне очень хочется уснуть в твоих объятиях не только сегодня…
Губы скользнули по губам, скуле, мочке уха, висок по виску, рука сместилась вверх, легла меж лопаток. Джеймс притянул ближе любовника, неожиданно по-новому ощутив его тело в своих руках, теплую кожу сквозь ткань футболки, крепкие мышцы и глухие удары сердца в груди.