Прошло немало времени с того момента, как он отзвонился и попытался объяснить ситуацию. Черт их знает… поверили? Нет?
И черт его знает, какой груз был в сумке. Он обыскал деревянный барак, но не обнаружил сумки, похожей по описанию на ту, о которой ему говорили. В бараке было подполье, но он не стал заглядывать в него. Причина такого воздержания была простой. Поперек квадратной крышки на полу барака раскинулось мертвое тело. Перетаскивать и трогать мертвецов он не собирался, лишь осмотрел их как можно пристальнее. Посветил фонариком в лицо, пригляделся к густой струйке, тянущейся изо рта на щеку, шею, горло. Брови от удивления полезли вверх. Струйка все еще была живой, сочилась вязкой жирной каплей, вытекала из давно мертвого рта.
Он осмотрел другие трупы и обнаружил тоже самое. Отдернул пальцы, поборов соблазн понять, что это если не кровь. Но как это может быть не кровью?
Он посветил фонариком и понял – то, что он сначала принял за темную густую кровь было на самом деле субстанцией черного маслянистого цвета, напоминавшей разве что сырцовую нефть или густую краску. Запаха этой странной жидкости он не разобрал. В бараке и вокруг него воняло так, что обоняние едва не взрывалось от смеси гари, нефти, масла, густого сладкого духа разлагающихся трупов и сухого запаха пыли, время от времени наносимого из распахнутых окон и дверей.
Он хорошо осмотрел все четыре тела. Следов от пуль не нашел. Выпрямился и постоял так минуты две. Невероятная догадка, мелькнувшая в мозгу, заставила оцепенеть. Он еще раз осмотрел свежий труп молодого араба, который как он думал, поймал пулю, выпущенную им вслепую, когда он отвечал одиночными выстрелами на автоматную очередь. Выстрел должен был лишить жизни. Что еще могло быть причиной смерти?
Но пулевых ранений в теле араба не было.
- Твою мать… - шепот, сорвавшегося с губ ругательства показался слишком громким и неосторожным звуком и он вскочил из странного барака подальше от странных мертвецов.
Следующие пару часов ему казалось, что иногда он слышит булькающие осторожные звуки внутри барака.
Автомат мертвеца лежал на коленях, «Дезерт Игл» притулился за поясом брюк, костерок исправно горел, но он уже не чувствовал холода. Он просто ждал рассвета. Пришлют машину или нет, но нужно будет выбираться отсюда. Где-то недалеко к западу от барака должно быть шоссе. И ему плевать, что подумают заказчики, если не найдут его. Здесь он не собирался оставаться. Лучше рискнуть, чем ждать неизвестно чего.

Маленькие прыгающие точки привлекли внимание не сразу. Он принял их за искры отлетающие от пламени и гаснувшие в воздухе. Прыгающие желтые точки оказались огоньками, находившимися очень далеко от него. И они,  то исчезали, то снова появлялись.
Он скинул с плеч наброшенную куртку и вдел руки в рукава, отбросил с глаз мешающие отросшие волосы, провел по лицу, словно пытаясь придать ему более приличное выражение, как делает тот, кому предстоит иметь не слишком желанный, но нужный разговор с незнакомцем, как тот, кто подсознательно готов к любым вариантам начиная с «все отлично», заканчивая «это, пиздец».
Приближающиеся огоньки были автомобильными фарами. Кто-то ехал на машине.
Он не стал прятаться, но и автомат не убрал, положил палец на спусковой крючок и ждал, мысленно отметив, что ему не нравится это безмолвное разглядывание невидимки, сидящего за рулем машины.
Сам он был открыт и прекрасно виден тому, кто был за рулем, отблески костра хорошо освещали его фигуру и лицо. Он ждал, молча глядя на лобовое стекло подъехавшего автомобиля.

Он не узнал водителя. Немного удивился приветливо-ироничному выражению лица на физиономии, тому, что водитель не спешил выйти из машины или хотя бы заговорить.
Возможно, он не был человеком заказчика.
Джеймс не переменил позы, не отпустил палец со спуска, но кивнул, достаточно нейтрально ответив на улыбку.
- Мой джип… сломался.
Подходящий глагол тому, что произошло с верным Паджериком. Вроде и не соврал и всей правды не сказал.
- Может быть, поможешь? Трос есть. До станции недалеко. Или подбрось.
Не хотелось бросать джип здесь. Как прирос к нему за эти три года, честное слово.
Как все обернется с незнакомцем он не знал. Мирно или нет. Кто это? Если не посланец заказчика, то кто и какого черта молча лыбится не выходя из машины?
С одной стороны он был чист. Сумки у него не было, поводов думать, что он прибрал ее к себе тоже нет. Спрятать некуда, если кому надо искать сколько угодно.
С другой стороны четыре гниющих трупа как раз очень серьезная проблема для того, кто не разобравшись в ситуации начнет делать выводы.
Бодрый ночной ветерок донес до него подтверждение этой самой ситуации – адскую вонь.
Он кашлянул, чуть философски вздохнул и дрогнул уголками губ, обозначая неопределенный намек на улыбку.
- Мне не хотелось бы тут оставаться. И тебе не советую.

Само собой! Как же! Лицо незнакомца снова расплывается в приветливой улыбке. Обоняние у него отбило нафиг, когда мамочка уронила с пятого этажа. Что ж ты переигрываешь так?
Джеймс словно продолжением сценария кивнул:
- Привет, привет, землячок. Заблудился? Бывает. Здесь нетрудно ночью сбиться с курса.
Он шагнул навстречу, поймав движение незнакомца, продолжил его намерение и протянув руку, взялся за ручку дверцы. Щелчок, дверь автомобиля распахивается, приветливая улыбка остается на лице, появляются новые доселе скрытые подробности, ожидаемы и предсказуемые – в руке незнакомого водителя джипа тускло мерцает ствол, палец на спусковом крючке, точно так же как и палец Джеймса, а в глубине темных глаз такое же как и в серых подозрение..
- Разомни, ноги, приятель, - Джеймс опирается о дверцу джипа, таит в уголках глаз иронию, насмешку, настороженность. – Ты удачно заблудился, а я к несчастью, очень не вовремя… «сломался». Каким ветром занесло тебя сюда? Ты что-то искал?
Джеймсу плевать было на неубедительную игру незнакомца. Ему нужно было узнать кто перед ним. И он узнавал без излишних обиняков. Времени было не то чтобы мало, его просто хотелось подтолкнуть и, наконец, покинуть проклятую пустыню и барак.
В бараке что-то протяжно хлюпнуло, чмокнуло и послышался протяжный тихий стон, перерастающий в утробный глухой вой.

Отредактировано Джеймс Мур (13.03.2011 17:59)

«Пиздец!»
Джеймс чуть не оглох от воя и не задохнулся от тошноты, подкатившей к горлу.
В один момент стало совершенно не до джинсового американца, сидевшего за рулем джипа.
Подозрительность иногда бывает на руку. Незнакомец не заглушил мотор, но он едва не пальнул прямо в лицо Джеймсу, благо тот успел не только заткнуть уши, но и присесть, а потом обернуться, выглянуть из-за распахнутой дверцы автомобиля и узреть некую массу с трудом двигающуюся во мраке ночи.
Существо или животное старательно обходило  свет, водитель джипа палил, Джеймс, оглядевшись, увидел еще одну тень и…
«Пиздец!»
Этого не могло быть. Этого в принципе не могло быть. Раздувшиеся тел мертвецов тихо-смирно лежавших доселе в бараке предстали в ночи  во всей своей красе, но Джеймсу показалось или нет, что они стали совсем другими.
У страха глаза велики и... он не успел додумать, и вряд ли эти суматошные обрывки можно было назвать мыслями, он лишь видел что существо, тьфу… черт…. Не существо, а…. короче, что оно стало намного больше, словно раздулось.
- Это не они? Не твои дружки? Веселая, блин… компания!
И если он с ними заодно, то не стал бы палить в своих… приятелей.
Джеймс толкнул его с водительского сиденья, запрыгнул в джип и резко дал задний ход.
- Уй, мама родная. Что же это такое? – бормотал, глядя на то, что открывалось взгляду, кожей, хребтом, загривком ощущая холодную колкую волну ужаса, пробравшую до костей.
- Пали, пали в них…
Джеймс, ударил по тормозам, переключил рычаг, развернулся и джип взревел, помчавшись в ночную тьму, прочь от барака.
Первое время Джеймс лишь поглядывал в зеркало заднего вида, затем чуть успокоился, попытался вспомнить, куда дел автомат, боком почувствовал, что на поясе в кобуре верный Дезерт, попытался вспомнить как вскочил в джип, но не сумел, смотрел только в двадцатипятиметровое пятно света перед собой, вслушивался в урчание мотора, обрадовался тому факту, что бензина залито достаточно и спустя минут десять сбросил скорость и остановил машину.
Откинулся на сиденье, не снимая рук с рулевого колеса, помолчал еще немного, глядя на свои руки, а не на соседа рядом в машине.
- Ну вот… Я не из них. Так что замнем для ясности. И…
Джеймс повернул лицо в сторону незнакомца.
- Что будешь делать? Я могу свалить пешком. Дорогу до деревни найду. Тут недалеко. К утру выберусь, но был бы не против, если бы ты меня подбросил. Как-нибудь сочтемся…
Джеймс бегло оглядел руки и лицо незнакомца, задержал взгляд на оружии.

Ранили ковбоя… Кровь на рукаве и на ладони. Может быть, зацепился за что-то неудачно? Эх, вряд ли…
Джеймс похлопал себя по карманам в поисках фляги, оттолкнул предложенную пачку сигарет, пропустил мимо ушей приказ следовать дальше.
- Ты знаешь, паспорта и сертификаты о прививках я у них не успел рассмотреть.
Фляга миниатюрная, всего на «стописят»  грамм спирта, но всегда очень нужных и важных.
- Если зацепило, промой спиртом, - бросил спирт на колени, нашел все-таки карту в кармане. «А вот так. Все свое носи с собой!»
Щелкнул кнопкой света и раскрыл карту.
- Прежде чем ехать надо хоть сориентироваться куда. Ты уже один раз заблудился, так что не торопи меня.
Джеймс нашел отмеченный крестиком барак, постарался сообразить где восток, где запад, ни черта не сообразил, снова глядел в карту, нашел дорогу, вспомнил, что проскакивали по ней и только тогда завел мотор.
- В моей машине пробили радиатор и коробку передач. Один из тех чудиков стрелял из автомата. Но он  был живой и довольно активный, а потом сдох, неведомо от чего. Я в него стрелял, но не попал. Так что не знаю, что там было. Может быть, какая-то болезнь местная заразная, вирус, бацилла. Я не знаю. Может это сифилис местный. Сначала все воняют, потом валяются в коме, потом тухнут и раздуваются. А потом воют и вообще…
Джип вырулил на дорогу, Джеймс, не отрываясь, смотрел перед собой, говорил не улыбаясь, хоть и ответы его далеки были от серьезных, но что ответить на такие вопросы?  Он искал придорожные указатели, и сейчас его это занимало намного больше. Один скоро  нашелся. Стандартные цифры помогли сориентироваться. Оказалось, что они некоторое время ехали в обратную сторону от станции и удалялись от деревни, пришлось снова развернуться. Теперь Джеймс мог свободнее говорить.
- Это барак нелегальных нефтяников. Там сырцовую нефть перерабатывают. Очень удобно и почти безопасно. Туда мало кто просто так суется, из любопытства.
Джеймс поймал себя на том, что последнюю фразу зря сказал, поэтому счел нужным прибавить.
- Кроме нас с тобой. Я тоже заблудился. Хотел дорогу спросить, карту лень было доставать. Ну и вот…

Отредактировано Джеймс Мур (15.03.2011 18:18)

- Нормально. Скоро покажется, - Джеймсу не нравилась нервозность спутника, но он продолжал вести джип.
Во-первых, ему  кровь из носу нужно было выбраться, во-вторых, человек имел право нервничать после того, что было в бараке, в-третьих, он хозяин машины.
Однако, то, что сидя сейчас рядом его спутник нервически сжимал рукоять пистолета, Джеймсу категорически не нравилось. Он не спрашивал его, какого черта он «заблудился» поблизости от опасного барака. Он даже ответил на вопросы настолько честно, насколько мог. Рассказывать эту парню что-либо помимо того, что уже сообщил, он не собирался.
Через десять минут и на горизонте показались очертания маленького поселения.
- Еще километров десять и все.
Джеймс чуть повернул лицо, нашел взглядом флягу, отброшенную спутником.
- Брезгуешь, землячок? -  с иронией, но без улыбки и без обиды, лишь констатируя факт. Забрал флягу, сунул обратно в карман.
Рядом с первым деревенским строением, которое с большой натяжкой можно было назвать жилищем, Джеймс сбросил скорость и остановился.
- Мне пора, землячок, - повернулся, глянул на спутника, - спасибо за помощь и дальше я сам. Можешь перестать судорожно сжимать ствол.
Если он сейчас отреагирует предсказуемо, то Джеймс успеет выбить ствол из руки, ну или хотя бы отклонить направление выстрела и тогда они будут на равных. Вынимать Дезерт Игл сейчас все равно что громко свистнуть рядом со спящим тигром. Да и параноиком не хотелось оказаться. Вдруг джинсовый "землячок" всего лишь напуганный недотепа-путешественник. Мало ли как выглядит турист, пусть даже и машина у него военная и ствол армейский, верно?

Отредактировано Джеймс Мур (16.03.2011 20:22)

Он покусал губы, стараясь сохранить отстраненное выражение на лице.
Да, нужно подождать. Кивнул на слова спутника, спокойно глядел на приближающегося старика.
Он не был здесь один. Яркая луна призрачным светом раскрасила пыльную дорогу, сгустила тени от домов, спрятала то, что не должен видеть посторонний глаз, но Джеймс знал – эта тьма не может быть пустой.
Щелкнули механизмы, дверь свободно распахнулась. Прежде чем выйти, Джеймс глянул на спутника, хотел что-то сказать, но передумал, повернулся к старику.
Старик улыбался странно, чуть раскачивался корпусом вперед и назад, бормотал что-то. Джеймс поглядел по сторонам, положил руку на плечо старику:
- Ты иди, иди.
Старик засеменил прочь.
Он знал, эту деревню и если бы была возможность не быть здесь, он бы объехал ее стороной.
Случилось то, что он и предполагал.
Тьма ожила, блеснула воронеными дулами автоматов, трое остались на месте, четвертая неожиданно мягко качнувшись отделилась от стены и вышла из своего укрытия-навеса. Шагов не расслышал даже Джеймс, хоть и прислушивался. Казалось, что черный призрак беззвучно движется в ночи.
- Ассалям алейкум, Фархад.
Мягкие темные складки одежды колыхнулись призрачным танцем и Джеймс машинально отклонился и замер, когда руки обвили его шею и плечи, черная фигура слилась с его собственной.
- Э… - руки Джеймса опущенные вдоль тела неловко приподнялись, но не легли на широкие плечи обнявшего его человека, - кхм…
Тень качнулась назад и теперь в лунном ярком свете можно было разглядеть его получше –араб, большие выразительные карие глаза, тонкий нос с едва заметной горбинкой, высокие скулы и узкие губы. Хищное красивое лицо созревшего, начавшего матереть самца.
- Я чуть не застрелил тебя. Но мы ждали. Что тебя задержало?
- А-а-а, - Джеймс кивнул, едва заметно улыбнулся уголком губ. – Долгий разговор. С этим бараком разбирайтесь сами. Я сфотографировал и снял на камеру телефона то, что там было. Но это пара кадров и пара минут, что я был в бараке.  Посмотрите потом, а я прокомментирую, если потребуется.
На самом деле это везение, что не пристрелили. Закрытых баз боевиков Аль-Каиды, вроде этих «деревень» было совсем немного и если по внешнему виду они казались обманчиво миролюбивыми арабскими деревушками, то, копнув глубже, обнаруживалось нечто большее.
Год назад Джеймс вывез одного араба из Израиля по поддельным документам. Араб этот оказался очень непростым человеком и как итог, Джеймс получил одобрение и поддержку, достаточно мощную, но очень опасную. Он лишь пару раз прибегал к этой помощи, и каждый раз зарекался больше не делать этого.
Но при нынешних обстоятельствах ничего поделать нельзя.
- Тот, кто с тобой… - Фархад кивнул на джип, Джеймс оглянулся.
Три темных тени окружили машину, безмолвно дожидаясь приказа старшего.
- Это твой друг? Кто он?
И как всегда острый момент. Как в футбольном матче. С этими людьми даже дышать рядом опасно.
- Он мне некоторым образом помог. Помог так же, как я тебе в свое время. Разные обстоятельства, но ситуации в целом схожие.
- Тогда ты отвечаешь за него так же, как и я отвечал за тебя. Согласись, что это справедливо?
У Джеймса было свое представление о справедливости, но он кивнул головой.
Фархад обернулся и дал знак своим людям. Те снова отступили и скрылись в ночи.
Джеймс шагнул к машине, открыл дверцу, наклонился и глянул в салон.
- Не то чтобы я лукавил, но, как понимаешь, я намеренно ехал сюда, немного зная эту, м-м-м… деревню и ее жителей. Останешься или?
Фархад подошел ближе, остановился на некотором расстоянии за спиной Джеймса и произнес, глядя в лицо его спутнику.
- Можешь уезжать. Тебя не тронут. Можешь остаться, но не будь глупым. Отдай свое оружие. Его вернут, когда уедешь отсюда. Джеймс за тебя ручается, как за правильного, понимающего гостя. Можете переночевать оба. О вашем отдыхе позаботятся.
Джеймс вздохнул и прикрыл глаза. Фархад произнес его имя и озвучил то, чего Джеймс больше всего не хотел – «ручается».
Теперь если американец задергается, им будет крышка.
Араб качнулся ближе, протянул руку и Дезерт Игл послушным пай-мальчиком перекочевал в его ладонь.
Джеймс выпрямился и обернулся.
- Добро пожаловать, Джеймс… - голос Фархада внезапно приобрел приглушенное гортанное звучание, пауза повисла в воздухе и закончилась жестом – араб качнулся еще ближе, невесомым жестом провел пальцами в воздухе, почти касаясь его лица, не коснулся и убрал руку, лишь губы и веки дрогнули. Тень скрыла выражение лица.

Отредактировано Джеймс Мур (17.03.2011 13:43)

Американец отреагировал пусть и неожиданно, но примитивно, сразу же раскрывшись. Значит, военный джип и автомат не по счастливому случаю купленные попонтоваться пред дружками. Значит, военный. И где тут у нас американские базы? И какого лешего военные поодиночке шастают глубоко не на территории своих баз?
Кувыркающееся пространство джипа прекратилось, теперь соображать мешала рука и холодный металл оружия дулом вжавшегося в висок.
«Какого шайтана, меня сегодня все лапают?» - злоба подкатилась к горлу, мешая дыханию, сменилась морозными иглами под кожей, когда взгляд поймал лицо Фархада и его сузившиеся глаза, желваки на скулах, медленно оттягивающееся в улыбке лезвие рта.
- Так вот кого ты выбрал в приятели, Джеймс. Зачем ты приволок его сюда?
- Так обстоятельства сложились. Он подвернулся мне случайно.
- Ив барак случайно приехал?
- Да хрен его знает, Фархад! Лови!
Джеймс ответил, не дергаясь из захвата жестких рук американца, телефон был брошен молниеносным движением кисти руки и упал в пыль у ног Фархада.
- Я принял бы помощь даже злейшего своего врага лишь бы выбраться оттуда.
Джеймс опомнился и снова поймал ощущения от сжимающихся вокруг шеи рук американца.
Тот был на взводе, похож напоминал сжатую пружину, в один момент готов был утратить адекватность, так что лучше не провоцировать. Знал он таких вспыльчивых. Чуть что, сразу палить начинают без разбору, но гораздо опаснее был Фархад. Он напоминал тигра по своим повадкам. Вот только что был в сытом расслаблении, терся башкой и боками, задирал хвост и довольно жмурился невесть отчего радуясь появлению Джеймса, теперь же  прижал уши к голове, похож на пружину и в любой момент прыгнет и порвет горло.
Жаль мерцающий свет луны не позволяет понять под дурью Фархад или нет. Тогда было бы понятно отчего такие нежности.
На базах у арабов два развлекалова – кокаин и секс. И все равно боевики сатанели  от однообразия.
То и другое Фархад считал чем-то вроде воздуха, необходимого, чтобы живой организм нормально функционировал. И ему нравилось быть на грани.
Джеймс знал, что последует за его действиями. Он выпрямился и повернулся, положил руки на руль.
Фархад не двинулся с места, его люди застыли темными фигурами поодаль.
Ключ разбудил чуть приостывший двигатель, джип заурчал, трогаясь с места.
- Ты, идиот, ты знаешь об этом? – он не видел лица американца, только дыхание  рядом,  рука на затылке и вжавшееся в висок дуло.
Джеймс знал, что сейчас случится.
- Хотя бы пригни голову.
Они успели проехать всего двадцать метров, автоматные очереди разорвали безмолвие ночи, прошили стекла, борта и колеса.  Джип занесло, закрутило под градом пуль. Он умирал и не мог защитить тех, кто был в нем.
Джеймс не успел понять, от чего потерял сознание. Он вообще ничего не успел понять.

Отредактировано Джеймс Мур (19.03.2011 16:31)

Соперничество и жажда власти. Это объединяет или делает врагами.
Были те, кто радовался смерти своего командира. Их было больше. Джеймсу повезло в этом. Он смог уйти сразу, как только оправился после ранения.
Выбросил из головы пустыню, барак, путешествие на джипе, Африку и, черт его побери, весь Ближний Восток.
Как же ему повезло. Ох, как повезло. Он решился вернуться в барак и нашел сумку. А в ней изумруды. Прекрасные камни, стоящие целое состояние, ни единого трупа. Ни единого намека на то, что произошло две недели назад.
Он продал несколько камней и сумел выбраться оттуда и полтора года спустя вернуться в Америку.
Он хотел вспомнить и со вкусом прочувствовать Америку, прежде чем вернуться домой. Путешествие, комфортные отели, пятизвездочный сервис, опера, мюзикл, рестораны. И наоборот, дешевые койко-места, липкий пластик столиков в придорожных забегаловках.
Словно заново начал чувствовать, дышать, видеть.
Он хотел всех оттенков вкуса свободного, безопасного воздуха Америки.
Ласковое солнце, белый песок, океаническое побережье. Он блаженствовал… пока не увидел парня благодаря которому в темно-русых волосах раньше положенного появились седые пряди.
В лицо дохнуло выжженным зноем пустыни, пыльным барханом, выхлопом старого джипа, шуршанием змеи по песку, мелким пробегом ядовитого скорпиона.
Он заметил его недалеко от пляжа у небольшого бара, вошел следом через сорок минут, когда удостоверился, что пришелец задержится в баре дольше, чем на кружку пива и устроился за крайним столиком.
Перегородки вдоль одной стены бара создавали иллюзию кабинок, как странной потуги на отдельные кабинеты. Это позволяло наблюдать, не будучи замеченным.
На столешнице барной стойки, куда подошел знакомый незнакомец, кто-то оставил газету с объявлениями о вакансиях. Жирным шрифтом в ней выделялись срочные. Одна из них звучала так: «высокооплачиваемая работа для крепких молодых парней. Гарантированный заработок. Регистрация не требуется, койко-место предоставляется».
Джеймс заказал кофе и минеральную воду, подвинулся в тень и кивнул развязному  мальчишке, ошивающемуся у стойки в ожидании клиентов.
Паренек подошел и уселся за столик, открыл рот,  начался обычный треп, предшествующий съему на ночь. Джеймс успевал беседовать, не теряя нить разговора и поглядывать по сторонам. Через десять минут следовало задать сакраментальный вопрос мальчишке и сняв комнату, дать ключи пареньку.

Отредактировано Джеймс Мур (21.03.2011 18:07)

Он наконец-то смог поймать и снять со своего колена чужую руку, пальцы которой под столом настойчиво пытались добраться до паха, вытащил ее, пожал запястье, улыбнулся и аккуратно положил на стол, затем отпустил и откинулся на спинку сиденья.
- А не хочешь ли ты пойти и подснять вон того парня? – вопрос был задан, заезженная пластинка отработанной схемы съема взвизгнула невидимой иглой и заглохла.
Глаза у мальчишки  одно мгновенье были круглыми и ошарашенными, в следующее разочарованными, а еще секундой позже просто презрительными. Он поднялся из-за стола, хмыкнул так, что Джеймс каждым закоулком души, сердца и собственного кишечника прочувствовал всю глубину его презрения.
Паренек не удостоил ответом, хмыкнул еще раз и демонстративно последовал данному ему совету -  вихляя бедрами (хотя мог бы это делать чуть более натуральнее) направился к столику американца, увлеченно читавшего газету.
«Зачем я это сказал?» - мысленно вопрошал себя ошеломленный Джеймс, глядя вслед уходящему парню. - «На кой черт я его послал к нему? О, бл…»
Он был сбит с толку. Каждый раз происходило так, когда инстинкты брали верх над разумом.
Джеймс бросил купюру на стол и быстро выскочил из бара.
Именно поэтому он и любил крайние столики в кафе.
Оглянулся. Пикап американца припаркован чуть в стороне от входа. Открыть его не составило труда.
Зачем он это делает?
Зачем расставлять давно забытые пыльные точки над одряхлевшими «и»?
Тем не менее, интуиция взяла верх над разумом. Джеймс, повинуясь ей, влез в чужую машину и огляделся.
Здесь пахло им. В салоне валялась сползшая на пол джинсовая куртка. Джеймс повел носом, вдохнул, ловя источник запаха, нашел ее, приложил к лицу и снова вдохнул.
Вот оно. Запах прошлого. С тех пор запахи, вкусы, прикосновения, образы стали другими.
Это первоисточник. С этого все началось.
С джинсовой куртки, крепкой мускулистой руки, охватившей шею, горячего шепота в ухо.
Он многое потом попробовал, но это осталось манящим слоем сливочной пенки, которую хотелось снять с поверхности , окунуть кончик пальца и, положив в рот, просмаковать, прежде чем наброситься на блюдо.
Он так много отведал за это время, но от него ускользнул тот самый первый, самый аппетитный кусок, с которого все началось.
И теперь можно и нужно его вернуть.
А заодно и поквитаться за все, что случилось.
Джеймс поймал отражение своего лица в зеркале заднего вида.
Только бы еще уяснить почему он совершенно идиотски улыбается.
Продолжая улыбается, он перебрался на переднее сиденье рядом с водительским и устроился ждать.
Не было смысла скрываться. Вряд ли от него можно было укрыться.
А тем временем в баре тонкий, высокий мальчишка с истощенными мертвыми пергидрольными космами, черными, хорошо отросшими корнями, чувственным ртом и хитрыми глазами, подошел к столику американца.
- Эй, парень! Может быть, ты составишь мне компанию? На вид, ты  будешь покруче того мудилы, который пожалел полтинника за час хорошей работы. Хотя… - высокие скулы обозначились сильнее, когда парнишка улыбнулся, - может быть, вы с ним в паре работаете, м? О! Он сбежал! Ну, да и хер с ним!
Налаченные ноготки, обкусанные заусенцы и масса цепочек-браслетов мелькнула в воздухе. Лапки у парнишки были как у цыпленка. Он щурился и оценивающе разглядывал нового потенциального клиента, затем с любопытством проследил за его взглядом и поднял вверх редкие тонкие бровки, уразумев какое именно объявление так заинтересовало американца.
- Хей, парень, - смешок и ласковая, чуть сожалеющая улыбка. – Эта работа не для тебя. Вряд ли ты захочешь стать стриптизером и дежурным членом для престарелых сластолюбцев. Лучше угости меня выпивкой и мы на часок хорошо уединимся, м?
Острые плечи двинулись в танцевальном движении, мордочка стала лисьей. Паренек уселся напротив американца, подперев кулаком щеку. Чуть помедлил и боязливо протянул вторую руку к его лицу. Едва дотрагиваясь, коснулся пальцами. На бледном лице на мгновенье мелькнула и погасла другая улыбка – робкая и отчаянно смущенная. Она исчезла так же быстро, как и появилась и губы привычно растянулись в блядской профессиональной усмешке.

Отредактировано Джеймс Мур (24.03.2011 19:11)

Знакомого незнакомца так и не было. Через пару минут Джеймс начал приглядываться, как человек, который начал скучать в новом месте. Залез в бардачок, хмыкнул на свалку, которая в нем оказалась, отвернул козырек, едва успел поймать выпавшие оттуда штрафные квитанции, запихал обратно. Порылся в музыке, счел подборку весьма странной, но занятной. Документов в машине не нашлось, сигарет тоже. Вообще ничего из того, что хоть как-то могло рассказать о человеке, которому принадлежала эта машина.
- Эй, Джеймс!
Джеймс подскочил от неожиданности и обернулся.
- Приятель, что ты тут делаешь? – белоснежная улыбка на загорелом лице, мечта стоматологической корпорации едва не ослепила. Полюс ко всему рельеф идеальных мышц, выгоревшие на солнце до идеального состояния золотистости русые волосы, которые даже в растрепанном виде укладывались как для рекламного ролика. Это был Пол. Почему все калифорнийские серфингисты выглядят именно так? Порода что ли особая.
Пол был один.
- Классная тачка… - фыркнул Пол, оглядывая старый пикап, но Джеймс прервал его.
- Это не моя машина. Моя сломалась. Взял напрокат.
- А…
- Что в хитрой физиономии и улыбке было не так?
- Ну, чего тебе?
- Ты что забыл?
Джеймс возвел очи горе, выдохнул, опустил голову на пластиковую переднюю панель: «у, бл…» проговорил глухо, выпрямился.
- Забыл.
- Молодец, что казать. Ну, так что? Едем?
- Ну, поехали…
Джеймс перебрался на водительское сиденье, полез искать проводки, с второго раза соединил те, что нужно, мотор заурчал.
- Ключи потерял. - Не стал смотреть на Пола, знал какая у него морда. – Садись, поехали.
Как он мог забыть, что два часа назад пообещал отбуксировать машину одного из знакомых в ангар к механику? Все вылетело из головы из-за этого чертова идиота.
Четров идиот меж тем так и не собирался выходить из бара.
Пол запрыгнул внутрь.
- А потом у Майка выпьем и потусим. Чисто по-мужски.
- Знаю я ваше «по-мужски». Калифорния, блин… гейский рай.
Ворчащий, недовольный Джеймс достал из кармана записную книжку и карандаш, черкнул записку, не слишком приветливо глянул на Пола.
Тот захохотал в ответ, машина газанула, развернулась, подняла облако пыли, подкатив к самым дверям бара. Джеймс свистнул, Пол врубил музыку.
Официант, убиравший столик на террасе заведения подошел и получил купюру и записку.
- за третьим столиком парень. Темноволосый, стриженый. Передай ему.
Джеймс говорил громче, чем нужно из-за музыки, кивнул официанту, поддал газа и рванул с места вдоль набережной.
- Иди она к черту эта калифорния. Пора на север, - пробормотал себе под нос, выворачивая с набережной, еще раз ругнулся и поднял глаза к потолку, когда с тротуара к машине выскочила улюлюкающая развеселая компания парней. Пол естественно высунулся из машины по пояс и орал им, что у Джеймса новая тачка.
Через минуту в машине был хаос из улыбок, хохота пяти здоровых глоток, запаха раскаленного за день солнца, блестящих глаз, крепких мускулов, понтового парфюма, и морской соли.

ООС . в записке номер сотового телефона.

Они не убеждали. Они констатировали факт: «Ты поедешь с нами! Мы хорошо повеселимся!»
Они были счастливы. Им не нужно было убеждать себя в этом. Просто счастливы, молоды и богаты.
Телефонный звонок застал врасплох. Честно, Джеймс не думал, что этот  тип позвонит. Адреналиново зависим и скучает? Хотя нет. Наверное, псих.
Джеймс  допил последний глоток виски и выбросил бутылку. Брызнул стеклянный разбитый звук, Джеймс тряхнул головой и перепрыгнул перила балкона.
Смех, музыка, громкие голоса остались позади. Лицо освежил прохладный ветерок.
До встречи еще много, но если он не поторопится, то рискует напиться с этими шумными непоседами.
Выпить хотелось, настроение располагало, до пирса было недалеко и пешком, но на кой черт пешком, если можно ехать и удобно устроить машину за стилизованным гавайским навесом пляжного кафе. Можно еще выпить в ожидании.
Джеймс заранее приходил на такие встречи.
Он появился. Надо же. Или дурак или самоуверенный идиот.
Ну что, псих?  Молодец, что пришел.
Он еще глотнул виски и отбросил почти полную бутылку.
Мотор заурчал, машина вылетела и не сбавляя скорости помчалась к сидящему на пирсе человеку.
Он видел тлеющий кончик сигареты, кроссовки, валяющиеся рядом. Он не сбавил скорости. Машина успела разогнаться до сорока км в час. Удар. Глухой звук.
- Это тебе за ту ночь, сволочь.
Рычаг издав тихий сухой звук послушно встал на задний ход, мотор рявкнул, машина откатилась назад.
Джеймс, сидя за рулем, смотрел на брошенные кроссовки и их хозяина, без улыбки, внимательно и спокойно.

Запах ударил подобно волне, едва не сбил. Его запах.
Крепкие руки, горячий шепот в ухо, белый свет луны и черные тени. Воспоминание качнулось зыбкой картиной и истаяло из памяти, снесенное взрывом ненависти в груди.
Пять лет преследовал его этот запах, пять лет во сне и в бреду он слышал этот голос.
Он рассмеялся, глядя на исковерканную струйкой крови линию рта и крикнул, высунувшись из машины:
- Я знал, что ты не сдохнешь так просто!
Два метра между ними. Капот машины и все. Ничто другое их сейчас не разделяет. Он не хотел приближаться, интуитивно готов был сбежать и знал, что не поступит так.
От горечи и злости глухо взвыл, зажмурив глаза.
Ближе…
Его запах сводил с ума.
Ближе…
Джеймс выпрыгнул из машины держа в руке разводной ключ и не помнил как замахивался и бил  по плечу.
- Да, земляк. Недостаточно.
Глухой плеск волн и тяжелыйнадсадный скрип деревянного настила. Гнилая доска подламывалась как кость покойника, чугунные опоры и перекрытия заскрипели, стон долгий и протяжный унесло дуновением ночного ветра.
Вот оно.
Вот.
Ближе…
Ладони лихорадочно ощупывают одежду, ткань ласкает их, потом пальцы касаются влажной горячей кожи. Горячей? Отчего горячей? Как можно было  забыть! Он же сыт. Конечно. Именно поэтому. Он сожрал там в баре здоровенный кусок дохлого жареного  мяса.
Короткие волосы и колкая щетина под кончиками пальцев - по телу Джеймса проходит дрожь, внизу живота тяжело и щекотно поворачивается свившаяся в клубок змея вожделения. Еще секунда и его накрыло бы с головой.
Все эти пять лет стоило закрыть глаза и вспомнить происходило почти так же, а сейчас сильнее в сотни раз.
Он искал его, но если бы он знал, какова будет встреча, он бежал бы на край света и,  может быть, через много-много времени забыл бы это влечение.
Ближе…
Запах пота, крови, тела, волос, одежды. Его запах.
- Три недели плена по твоей милости, ублюдок!
Допросы, арабские лица. Ему не давали спать, не давали пить, спрашивали. Он настаивал на своем, убеждал. У таких людей как Фархад много врагов. Джеймс знал, что знакомство с ним не приведет ни к чему хорошему. С диким зверем опасно связываться.
Шакалы ему поверили. Один шакал, зато главный. Джеймс лишь назвал цифры. Номер счета. Недалекие мозги араба не были заточены под что-то другое, кроме убедительных пяти нулей на счете.
И у Джеймса была гарантия. Никто, кроме Фархада и его самого не мог снять эти деньги.
Шакал согласился поехать с ним. Шакал был жадным и не хотел делиться. Шакал был трусливым и боялся брать с собой тех, кто был по сути такими же шакалами, как он сам..
Джеймс убил его в сортире придорожного кафе и уехал.
Всего три недели плена и целая вечность мучений.
Уже тогда его преследовали воспоминания, но не о жалком скрюченном теле предателя-араба, не трупные вонючие пятна на полу барака, в который он вернулся.
Стоило закрыть глаза и перед глазами белая лунная ночь, бескрайний песок, темные тени и горячий шепот, тело, запах, а потом яркая вспышка и тишина.
Ноздри втягивают запах крови, в мозгу что-то остро взрывается, раскалывается, брызжет осколками, наверное, это разум не выдержал. Когда-нибудь это должно произойти, да.
Джеймс не сознает, что глухо обреченно смеется, руки крепко сжимают голову и шею, отбрасывают от себя.
Пять лет Джеймса жрал изнутри этот голод. Он не понимал что хотело тело, чего желал разум. Только сейчас стало понятно. Против своей воли, бессознательно, его новая сущность тянулась к тому, с кем Джеймс оказался тогда ночью в пустыне.
И сейчас, когда он прозрел и понял, отчего этот голод, ярость затопила его, подкатила к горлу, заставила издать глухой стон злобы и отчаянного желания уничтожить того, кто был тому виной. Он хотел думать, что только этот ублюдок виноват. Только он.
Подсознание кричало, билось в прочную стену, которую выстроил разум, хрипело мольбами опомниться, кричало, что есть другие силы. Те, что управляют много большим чем судьбой двух маленьких муравьев на поверхности земного шара. И никто не виноват, что они попали  под гигантскую ступню и были искалечены. Неведомое изломало их и исчезло, ушло в иные миры, другие места.
Зато они остались. И теперь снова столкнулись.
- Пошел!
Он втолкнул американца в машину, вскочил в салон сам и утопил педаль газа в пол.
Еще немного и пикап проломил бы жидкие доски старого пирса, но успел выпрыгнуть на песчаный берег, рявкнул, развернулся и замер.
Джеймс думал от силы секунд двадцать. Решение созрело еще тогда, когда тело американца глухо ударилось о капот машины. Рука переключилас скорости, пикап уркнул и прыгнул с места как дрессированный послушный пес.
Ему ничего не нужно было брать. За эти пять лет он привык к банковской карточке, мобильнику в кармане и свободным рукам.
Позади оставалась шумная, веселая, ласковая Калифорния, а что было впереди Джеймс не знал. В вечность не хотелось заглядывать. Он снова за рулем, а рядом на сиденье был тот самый уже нечеловек с которого началась их нежизнь.

Отредактировано Джеймс Мур (29.03.2011 17:25)

Джеймс машинально отмахивается от руки. Где-то на самом дне разума таится понимание, что не нужно было стремиться к этой встрече, но кому и когда нужны были доводы разума? Смешные люди, живущие по правилам.
Он зло выдыхает запах близкого тела, прибавляет скорость и мчится по ночному шоссе.
Скорость успокаивает лишь ненадолго. Куда и зачем они едут ему сейчас все равно, но взгляд падает на приборную панель. Он улыбается тому что видит – бензина осталось еще на пять миль не больше. Слева бескрайний океанический горизонт, справа невнятные холмы. Сто первое шоссе уводит из Сан-Франциско и из Калифорнии.
Он резко выворачивает влево и только потом соображает, что нужно было убедиться, не едет ли кто-нибудь позади них.
Он не может связно мыслить. И к черту.
Машина с обочины ныряет вниз по невысокой насыпи и останавливается в тени заброшенного, полуразрушенного пляжного домика.
И все.
Дальше он помнит только то, что успел поставить машину на ручник, поворачивается к спутнику и его лицо вдруг близко, ноздри вбирают запах кожи с такой жадностью, словно его спутник сейчас для него последний глоток жизни. У него соленая кожа с едва уловимым металлическим привкусом, ее вкус на самом основании языка, на кончике пряный подсохший пот, пыль и морская соль. Он широко лижет вдоль скулы до уха, прихватывает губами, сжимает зубы на мочке, ниже за ухом и проваливается в огненный вихрь. Он не может дышать, он не желает выдыхать этот запах, отдавать этот вкус, он набрасывается на долгожданное блюдо с жадностью голодного.  Руки, пальцы, ладони. По плечам, на шее и затылке. Мягкая и грубая ткань, влажная кожа, смешавшийся запахи тела, пыли ветра и океана, а еще сигарет, немного алкоголя и сладковатый вкус колы в уголке рта. Его ведет от прикосновений рук к чужому телу, губ к коже.
Очень  быстро этого становится мало, пальцы торопливо нащупывают откидной механизм и сидение падает, увлекая за собой американца.
Джеймс секунду смотрит на поверженного, гладит пальцами лицо, губы, проводит ладонью от горла по груди и животу, накрывает пах и сжимает член сквозь ткань.
- Ты помнишь мое имя? –  в серых глазах на секунду запоздалое удивление, злая, одновременно нежная и поэтому очень странная улыбка кривит губы, тыльная сторона руки мимолетно ласкает скулу, скользит на затылок, сжимает и губы накрывают губы, язык вскальзывает в чужой рот и снова горячечный отчаянный голод, бесконтрольные ласки, содранные о пряжку ремня ногти на торопливых пальцах, вниз мимо ненужного препятствия,  язычок молнии сбегает вниз и Джеймс снова накрывает член, защищенный лишь тонким трикотажем белья.